Читать книгу - "Заморозь мне `маргариту` - Лорен Хендерсон"

– Тебе надо подновить лак, – заметила я, – он облупился. Если предположить, что это все же не самоубийство, по-твоему, Филип был в отключке, когда к нему в кабинет прокрался Убийца со Шприцем, так? Но есть еще одна деталь, и она показывает, что это сделал человек, хорошо знавший Филипа. Убийца взял шприц жертвы. Не думаю, что Филип трепался всем подряд о своем диетологическом открытии. Софи знала о Фиалке и могла предположить, что Филип тоже знает об инсулиновой диете. Но я сомневаюсь, что Софи захочется сваливать вину на свою подругу.

– Я знал, что Фиалка колется инсулином, – услужливо вставил Хьюго. – На самом деле она много кому рассказала. И, даже если бы она не рассказала мне, у меня было достаточно причин подозревать, что она встречается с Кэнтли. Они плохо это скрывали. Отпуск в одно и то же время, а потом ее берут на роль Норы… Странно, если другие не догадались.

– Софи говорила, что Фиалка встречается с банкиром.

Он пожал плечами:

– Только чтобы ее прикрыть. Ей не хотелось, чтобы кто-то подумал, будто Фиалка заграбастала роль Норы не самым честным путем. Хотя она и так могла бы ее получить. Фиалка наверняка сыграет отлично, – добавил он.

– А кто теперь будет ставить пьесу? Бен?

– Не знаю. Может быть. Временно, пока они не найдут нового художественного руководителя. У Бена не получится – не того замеса человек. Вообще ему очень не повезло, что Филип умер. Бен хорош в роли помощника; если бы они проработали еще пару лет, у него накопился бы приличный список постановок, а так он оказался в непонятном положении. Уверен, он и сам это понимает. Бен поразил меня своей способностью чувствовать ситуацию. А новый худрук наверняка приведет своего помощника. Бену не повезло.

Хьюго посмотрел на часы.

– Боже, мне уже надо быть в театре. Сегодня генеральная репетиция. Вот повеселимся! – Он вдруг смолк, точно озаренный какой-то идеей.

– О чем задумался? – спросила я. – Благородное чело избороздили задумчивые морщины…

– А? Нет, ничего особенного, – сказал Хьюго, вставая. – Мне надо принять душ.

– Нет, что случилось? – не отступала я, сгорая от любопытства.

– Просто подумал, что нет худа без добра, – неохотно признался Хьюго. – Бен неминуемо лишится работы, а для ММ все вышло как нельзя лучше. На прошлой неделе Филип зашел посмотреть прогон, а потом пригласил ее выпить, чтобы поделиться соображениями. Обычное дело, ничего странного, но ММ терпеть не может, когда посторонние лезут в ее работу до завершения. А Филипу нравилось думать, будто он все знает лучше других. Подозреваю, он немного повыпендривался перед ММ, а она этого не переносит. В чем ее нельзя, конечно, винить. Филип бывал жутко противным.

– А ММ – жутко упрямой, – вставила я.

– Настоящая ослица, – подтвердил Хьюго. – В любом случае смерть Филипа, естественно, означает, что он не будет вертеться вокруг и изводить ММ во время генеральной и предварительных просмотров. Не сомневаюсь, она ему крайне признательна. В спектакле, конечно, есть шероховатости, но она видит их гораздо лучше, чем посторонний человек. Я, – заявил Хьюго, – полностью доверяю ММ. Она ведет себя так сдержанно, что просто не понимаешь, как много она в тебя вкладывает, до тех пор пока все кусочки мозаики не расставлены по местам. «Сон» получится отличным.

– Вряд ли в этом можно усмотреть мотив для убийства, – заметила я. – Убрать босса с дороги, чтобы в спокойной обстановке закончить работу над спектаклем.

Хьюго поднял брови.

– Разумеется, нет, – уверенно сказал он. – Ну, мне пора в душ.

Он исчез в ванной. А я, глубоко задумавшись, смотрела ему вслед.

Хьюго ушел, а я погрузилась в горячую ванну, решив пропустить визит в гимнастический зал. Вполне достаточно вчерашней активности. Я никак не могла разобраться, что значит для меня Хьюго, а потому приняла волевое решение вообще не думать на эту тему. Мы снова не договорились о встрече; при каждом расставании непременно наступал момент, когда мы смотрели друг на друга и слова были готовы сорваться с наших губ, но никто не мог первым предложить встретиться. Детский сад.

Я долго терла себя мочалкой, потом наложила на лицо маску, голову обмазала целебными кремами, а ноги – депиляционными лосьонами. Все это очень напоминает техобслуживание автомобиля. Наконец, когда все мои поры открылись и задышали, когда волосы были завернуты в полотенце, а кожа стала шелковой и обиженной на все, что ей только что пришлось вынести, я свернулась калачиком на диване и набрала номер своего галерейщика Дагги, чтобы сообщить ему, что он может заглянуть и посмотреть новые скульптуры.

Меня тронуло, с какой искренней радостью бедняга воспринял мой звонок. Дагги не любит, когда его художники отправляются в самоволку на несколько месяцев.

– Я столько сообщений оставил на твоем автоответчике, а ты так ни разу и не ответила, – хныкал он. – Я волновался. Пойми, золотце, художественная натура – это одно, но не снимать трубку несколько месяцев подряд – совсем другое. В конце концов я решил, что золотце, по всей видимости, завела нового любовника и у нее нет времени мне звонить, но это – слабое утешение.

– Никакого секса, одни мобили, – ответила я коротко. По-другому разговаривать с Дагги нельзя – он мог бы выступать за сборную Великобритании по трепу.

– Великолепно! – Голос Дагги буквально звенел радостью. – Когда я могу зайти на них посмотреть? У нас есть отличные идеи для инсталляции. Помнишь этого жуткого Вилли, которого мне навязали в ассистенты? А Адриана? Того, что носит бледно-розовые костюмы?

– Бледно-розового не помню…

– Уверяю тебя! Точно такого же гадостного оттенка, как то американское вино, которое все время рекламируют. Белый «Зинфандель», только розовенький. Господи, это какой-то кошмар. Я все время боюсь, что люди решат, будто он мой дружок, такой позор. Короче говоря, оказалось, что у Адриана наметанный глаз. Он прослушал курс по организации выставок. Я понимаю, ты такие вещи презираешь, но, как выяснилось, в деле он очень даже неплох, несмотря на весь этот идиотизм, которым набита его голова. Адриан решил, что можно сделать так, чтобы один из мобилей падал с потолка. Я приведу его к тебе. А потом мы могли бы от него избавиться и где-нибудь мило поужинать, как ты считаешь?

Мы договорились встретиться на следующий день, и я, ухмыляясь, повесила трубку. Я так давно не говорила с Дагги, что его болтовня не высосала из меня всю энергию, а, напротив, придала бодрости. Я высушила волосы и полезла на платформу – поразмыслить, что сегодня надеть. Как всегда после приступа лихорадочных трудов, меня переполняла радость: наконец-то можно выбрать наряд, состоящий не только из дырявых свитеров и заляпанных джинсов. Совершенное счастье. В конце концов я остановилась на узких виниловых брюках с поясом ниже талии, маленькой майке с надписью «Барби – шлюха» и сюртучке из синели. Волосы собрала в узел множеством голубых заколок. Затем спустилась в ванную и накрасила губы помадой цвета сливочного мороженого. Теперь я была готова столкнуться с реальным миром. А готов ли он столкнуться со мной – совсем другой вопрос.